– Последний раз выручаю. Моя видит, что ты звонишь, сразу говорит, что тебе деньги нужны. Работу найти, не знаю, няню. Мужика нового как вариант. Мы посчитали, сколько ты задолжала, как отдавать будешь?

Пока брат всё это говорил, я, прикусив губу, глотала слёзы. Никогда не любила просить деньги. Считала, что взрослый человек должен закрывать свои нужды. Неудачное замужество и декрет… Нищий, полуголодный декрет. Я стала должна почти всем, кого знала.

Муж работал. Даже в командировки ездил, за которые ему обещали бешеные барыши. Кинули, не выплатили, поиск другого места, вновь два месяца бесплатной работы… Проблемы у него были с играми, а не с работой. Он очень хорошо прятался и врал с честными глазами.

Пока было грудное вскармливание, ещё ничего, жили. Прикорм… Моей выплаты хватало на полторы недели, остаток месяц каждый день надо было найти хотя бы сто рублей на пюрешки. Сами мы ели картошку или тушёную капусту. Мясо… Его нюхала, когда грела ребёнку баночку мясного пюре. Похудела, все завидовали, что я легко в норму пришла после родов. Зубы посыпались, да так, что наука улыбаться с сомкнутыми губами была освоена на отлично. И муж с его байками, просьбами потерпеть и обещаниями радужного будущего.

Жили у мужа в однокомнатной квартире. Брат и его жена с ребёнком поселились в квартире, которая ранее принадлежала нашим родителям. За меня и прописанного ребёнка они платили коммуналку, не забывая упрекать этими тратами.

Дотянув до двухлетия ребёнка, я поняла, что ничего не изменится. Надо было искать частный садик, выходить на работу, переезжать к себе домой, соседствовать с женой брата, не самой приятной женщиной… А ещё долги. Тому тысячу, тому две, там полторы, там пять… Ребёнок болел, из-за чего мы не успевали за календарём прививок. Жизнь казалась беспросветной. Я была готовой к утоплению лягушкой – сил двигать лапами не было. Состояние хронической бедности, в которой было прожито, по идее, самое счастливое время для женщины – беременность и декрет, стало причиной не менее хронической депрессии.

– Зачем он тебе? Ты достойна большего, – сказал мне друг мужа.

Он принёс продукты. Ему муж позвонил, сказал, что не может уехать домой со стройки в другом регионе, попросил купить нам продуктов рублей на пятьсот.

– Большего? Куда уж больше? – горько усмехнулась я.

– Ты мне нравишься…

Это был самый простой путь. Приятный мужчина, личная симпатия присутствовала. Махнула рукой – хуже уже не будет. И ушла от мужа к его другу. На следующий день мы с ребёнком разбирали вещи в его двухкомнатной квартире.

Год до садика сидела на шее будущего мужа. Актуальный на тот момент юридический муж сказал, что развод мне не даст, надо – сама должна пойти и развестись. Ребёнку после моего предательства он помогать отказался.

Детсад, возвращение на работу, развод, взыскание алиментов… Звонки брата:

– Ты же на работу вышла? Мы второго ждём, поэтому плати за свою комнату сама. Кстати, моя тут посчитала, ты не всё вернула. С тебя ещё тысяча семьсот.

Родители будущего мужа волком смотрели на меня и ребёнка. Сколько раз он слышал, что дурак, точно не знаю, но много. От мужа ушла, и от него уйду…

За этот последний год того декрета я увидела, что может быть иначе. Через день у меня спрашивали, нужно ли что-то: одежда, косметика, санки, игрушки… За год были вылечены зубы. Год он боялся, что я уйду, как только встану на ноги. Боялся, был готов ко всему и ни о чём не жалел.

Когда я к нему переехала, любви не было. Благодарность – да. Он приходил с работы, помогал мне с ребёнком. Поддерживал. Всегда готов был выслушать и понять. Мы не ссорились. Период притирки прошёл незаметно.

Незадолго до выпускного из садика мы разошлись. Я ушла. Мне хотелось жить одной, без мужчины. Сменила работу, зарплата подросла. Брат выкупал мою долю в квартире, я замахнулась на ипотеку. Мужчина… Зачем? Жильё будет, деньги есть, ребёнок уже не младенец.

– Раз решила, спорить не буду. Можете тут остаться, я сниму жильё. Продолжение тут.